Автор: Юлия Шашкова
Обсуждения по Dishonored обычно сводятся к вопросам моральности в игре. Должен ли Корво убить своих врагов или же вывести их из “игры”, не убивая? Правильно ли помогать “поклоннику” леди Бойл в ее похищении? Должны ли мы отравлять эликсир ради собственной выгоды? Хотя многие авторы задаются подобными вопросами, немногие задумываются – а насколько благородны поступки Корво в рамках общества XVIII – XIX веков, что довольно странно для игры под названием “Обесчещенный”. Возможно, это связано с тем, что мы воспринимаем Dishonored как современную историю о мести, тогда как корни проблемы кроются в устаревшей классовой системе и социальной структуре, что для современной аудитории малознакомо. С точки зрения британского кодекса чести, Корво – злодей. Его поведение не соответствует поведению истинного джентльмена: он позволяет командовать собой, использует грязные методы, что выдает в нем иностранца. Что характерно, если рассматривать Dishonored с таких позиций, поднимаемые ей вопросы предстают в совершенно ином свете.
Перед тем, как продолжить, нужно вкратце рассказать о методологии. При написании этой статьи я рассматривал системой ценностей, которая будучи примерно аналогичной системе аристократического квазибританского общества, не полностью совпадает с ней. Несмотря на наличие схожих элементов (включая дуэли), Дануолл – это не Лондон, а временной промежуток Dishonored нельзя напрямую отнести к XVIII – XIX векам без серьезных искажений как игровой, так и реальной истории, что в свою очередь может привести к восприятию игровых реалий, не предусмотренному разработчиками и не выдерживающему серьезной критики. Таким образом, не следует считать данную статью единственно верным или объективным анализом Dishonored, но лишь попыткой переосмысления ее тем в свете исторических коннотаций и мировоззрения.
Чтобы показать эти темы в нужном контексте, я связался с доктором Стивеном Бэнксом, доцент юридического факультета университета города Ридинг. Доктор Бэнкс специализируется на британском кодексе чести, его перу принадлежит огромное количество книг и статей о дуэльной практике в английском обществе (например, Duels Duelling и A Polite Exchange of Bullets: The Duel and the English Gentlemen, 1750-1850). По словам доктора Бэнкса, чтобы понять британский кодекс чести, мы должны абстрагироваться от обычного понимания того, что правильно, а что нет, так как в основу дуэли связывались не с моралью, а с демонстрацией социального статуса. Мы также должны оставить современное понимание того, чем верхушка британского общества отличалась от простонародья – богатство, власть в обществе, политическое влияние. Джентльмены верили, что они отличались от рабочего класса не тем, что у них были эти преимущества, а потому, что они обладали чувством долга, чести, чего большинство людей были лишены и что не позволяло им признавать над собой какую-либо власть. “Когда джентльмен смотрел на избиваемого раба, он видел в нем не человека, ставшего жертвой социального неравенства, – он видел человека, который позволяет себя избивать. Лучше лучше бунт, непокорность и смерть, чем рабство. Вот что (теоретически) сделал бы истинный джентльмен”, – говорит доктор Бэнкс.
Джентльмены стремились подчеркнуть, что они выделялись не только в социальном плане, но и в физическом; малочисленная аристократия, контролирующая английское общество, сформировала уклад его жизни так, чтобы резко провести черту между собой и обывателями. “Сделано это было через введение многих повседневных формальностей и ограничений, придававших статусу джентльмена качественно иной уровень”, – объясняет доктор Бэнкс. Джентльмены, к примеру, в армии не занимали чинов ниже офицерских и обладали определенными привилегиями, такими как право квартироваться за пределами лагеря и освобождение от телесных наказаний. Вследствие наличия титулов и особых форм обращения, общение с ними уже сильно отличалось от общения с представителями рабочего класса. Такое отношение к ним распространялось и на повседневную жизнь. Джентльмен, обвиненный в совершении преступления, нередко мог всего за день за суда мог преспокойно обедать с чиновниками, поскольку тюрьма – это грязное место, не подходящее для благородных людей. “Иными словами, существовала юридическая, физическая и психологическая граница между джентльменами и другими членами общества”. Однако к привилегиям прилагались и обязанности: истинный джентльмен должен был беречь свою честь, держась в стороне от обычных людей (офицер мог лишиться патента, если сядет за один стол с рядовым) и окружая себя ореолом избранности и благородства и прежде всего никому не спуская посягательств на нее или попытки им командовать. Неспособность отстоять эти принципы означало исключение из правящего класса.
Посягательство на честь чаще всего возникали из самой аристократической среды. Аристократический мир – это мир постоянной конкуренции, где положение в обществе и признание со стороны авторитетов, были основными ценностями, что порой приводило к странным общественным обстановкам. В любой ситуации необходимо было сохранять реноме и демонстрировать правомерность своей принадлежности к элите общества; как следствие, неприемлемым было бы стерпеть проявление неуважения – с точки зрения общества, такой поступок снизил бы маскулинность оскорблённого и, как следствие, его социальный статус. В такой среде неуважительное отношение к джентльмену само по себе было для него причиной обратиться к пистолетам для защиты своей чести – поскольку, как считалось, к человеку, которого уважают, неуважительно относиться никто не станет. Для примера доктор Бэнкс описывает следующий сценарий: “Я иду с женой в театр. Пока мы занимаем свои места в зале, кто-то в спешке толкает мою жену. Кто виноват? Я. Почему? Потому что кто-то осмелился предположить, что я не могу и не хочу отстаивать свои права… этот джентльмен считает, что у меня нет чести”. Единственный способ защитить свою честь в этой ситуации – показать, что он ошибается и вызвать его на дуэль. Однако доктор Бэнкс подчеркивает, что именно в этом моменте люди неправильно понимают кодекс чести: в этом сценарии оскорбленный человек отстаивает свою честь, не убивая оппонента на дуэли, а рискуя быть убитым самому. По существу, он отстаивает свое доброе имя, показывая готовность защищать его с риском для собственной жизни. Иногда это приводило к курьезным случаям. Во время дуэли в 1828 году между сэром Джейкобом Эстли и капитаном Гартом, который переспал с женой Эстли, капитан отказался стрелять в оппонента. В итоге, Эстли заставил Гарта пообещать, что тот “вернет выстрел” в следующем раунде, иначе в этой дуэли Эстли не смог бы отстоять свою честь. Другими словами, Эстли пришлось убеждать любовника своей жены попытаться его застрелить. Неуважение изначально не было заслуженным.
Теперь вы уже наверняка задаетесь вопросом – как же эти правила применимы к дуэли между Корво и лордом Шоу. Никак. Когда Корво доставляет Шоу письмо от лорда Пэндлтона, он не знает о том, что это вызов на дуэль. Более того, Шоу соглашается провести дуэль с Корво вместо Пэндлтона, проворчав, что “Пэндлтон – трусливый и лживый мешок с дерьмом. Надеюсь, он тебе хорошо платит за это”. После того, как дуэлянты выбрали пистолеты и заняли свои позиции, Корво честно убивает Шоу (особенно изобретательные игроки могут даже остановить время после выстрела Шоу, вселившись в него и заставив встать его перед своей пулей). Тем не менее, этот случай очень необычный, особенно потому, что Корво изначально представляется Шоу посыльным, выполняя роль секунданта (беспристрастного арбитра, в чьи обязанности входило наблюдение за дуэлью и попытка примирения противников до нее, а не дуэлянта). “[Секунданты это] судьи по вопросам чести, а не потенциальные оппоненты”, – отмечает доктор Бэнкс. “Мне никогда не встречал упоминаний о секундантах, выполняющих такую роль”. Другими словами, лорд Пэндлтон попрал кодекс чести (и дух дуэли), не появившись на дуэли лично и вынудив Корво убить Шоу. Это выставляет Пэндлтона не в лучшем свете, как и задумано – в Dishonored Пэндлтон изображается как трус, предпочитающий прятаться за спинами других. Но в более широкой перспективе эта сцена показывает отношение лоялистов к Корво.
I. HATE. YOU!!! … Oh, Hello Martin
Лидеры лоялистов относятся к Корво формально дружелюбно, но они не обращаются с ним уважительно. Несмотря на его ключевую роль в их планах, Корво живет в самой запущенной комнате на чердаке паба “Песья яма”, в условиях даже хуже, чем у прислуги. Даже учитывая то, что Корво занимал формальную должность лорда-протектора императрицы и что он был лишен этого титула несправедливо, он единственный представитель знати, к которому даже слуги обращаются по имени. Более того, с ним обращаются, как с прислугой, слуги отдают ему приказы и отправляют его на опасные миссии выполнять всю грязную и мокрую работу, когда он не занят доставкой писем и наполнением канистр с китовым жиром. Все это неприемлемо при обращении с представителем аристократии, тем более к тому, кто был так близок к трону. Есть одно “но”: императрица мертва и Корво не справился со своими обязанностями. Хотя в ее смерти нет его вины, Корво все-равно опозорен, он не смог защитить Джессамин, и из-за этого он потерял былое положение в обществе. По кодексу чести он больше не джентльмен, так как позволил командовать собой, подвергся позорному аресту и заключению как обычный преступник, а позднее стал безропотно подчиняться лоялистам.
“Strange how there’s always a little more innocence to lose” Outsider
Поступки, которые вынужден совершать Корво по приказу лоялистов, не позволяют ему вернуть статус джентльмена, так как по ходу миссий ему еще сильнее приходится портить свою репутацию. По словам доктора Бэнкса, в умах людей XVIII – XIX веков, “честный поединок – равный поединок”. По правде говоря, именно чувство справедливости заставило английских дуэлянтов поменять мечи на пистолеты, так как фехтование требовало специального обучения и давало молодым людям неоспоримое и нечестное преимущество перед более старыми оппонентами. Невзирая на тактику игрока при прохождении миссий, Корво никогда не дерется честно. Он бьет в спину. Он снимает часовых издали. Он использует ловушки и магию. Он копается в дневниках и личной переписке, что просто немыслимо для XVIII века. В общем, уже опозоренный Корво выполняет все те задания, которые благородные лоялисты не могут марать руки, что это запятнает их репутацию.
Некоторые поступки Корво были бы оправданы в военное время. К примеру, во время Наполеоновских войн получение разведданных из вражеских документов воспринималось как вполне себе благородная цель, а испанские партизаны использовали многие тактики из арсенала Корво, не вызывая презрения со стороны английских союзников. Также, ко времени Пиренейской войны с Наполеоном британская армия начала отказываться от тактики войны “по учебникам” в пользу тактики глобальной войны, которая включала в себя использование стрелков для избирательного устранения офицеров противника. британский. Так в 1809 году стрелок по имени Том Планкет сумел с дальнего расстояния застрелить французского генерала. За такой “проступок” его не то, что не наказали, – командир повысил до капрала, пожаловал деньгами и похвалил в присутствии всего. Таким образом, в некоторых случаях устранение важной цели может быть совершенно в порядке вещей. Однако Корво не солдат и он не на войне, а это означает, что он несет полную ответственность за свои поступки, и он является скорее обычным убийцей.
Более того, даже “милосердие” Корво таковым не является – да, конечно, он сохраняет жизнь верховному смотрителю Кэмпбэллу, выжигая на нем клеймо еретика. В результате этих действий Кэмпбэлл оказывается на улице в Затопленном Квартале, однако из-за этого Кэмпбэлла вышвыривают на улицы в Затоплен квартал, где он становится жертвой чумы; смерть куда более мучительная, нежели от рук Корво. То же самое можно сказать и о судьбе близнецов Пэндлтонов, которые заканчивают свою жизнь рабами на своих же серебряных копях, о Леди Бойл, которую мы отдаем одержимому фанатику, и о Хайрем Берроуз, которого по-видимому ожидает казнь за совершенные преступления. Ирония заключается в том, что Корво лишает чести и звания этих аристократов так же, как обесчестили его самого – они теряют социальный статус и обречены на жизнь в бедности, сломленными и покоренными. Несмотря на всю поэтичность подобного “правосудия”, истинный джентльмен так бы с поверженными врагами не обошелся. Во время войны захваченные в плен офицеры часто “освобождались под честное слово” [с обещанием не участвовать в военных действиях] и могли жить нормальной жизнью, и даже Наполеон, диктатор, погубивший тысячи жизней, предложили почетную, хотя и тягостную, ссылку. Корво относится к противникам без уважения. Он не джентльмен, а убийца, ползущий по канализации. “В Корво нашли воплощения все те качества, что вызвали бы презрения со стороны истинный английский джентльмен”, – говорит доктор Бэнкс.
И тут мы подходим к самому интересному – Корво не британец, точнее он не из Гристоля, как остальные участники заговора. Корво родом с Серконоса, южного острова, где растет виноград и финиковые пальмы, полно залитых солнцем пляжами и торговыми связями с Востоком. Описание и топонимика острова, как и само имя “Корво”, что означает “ворона” на итальянском и “ворона” или “ворон” на португальском, позволяет отнести Серконос к Средиземноморскому региону и по-новому взглянуть на наши рассуждения о чести. Видите ли, поступки Корво противоречат Британскому кодексу чести, но соответствую правилам итальянской вендетты, отличной по своей сути формы оспаривания чести. В дуэлях демонстрируется отвага, тогда как вендетта – это убийство для отмщения. Вендетта отличается от дуэли, говорит доктор Бэнкс, потому что она затрагивает социальные группы и нацелена на причинение ущерба: “Вендетта – это семейное явление, обязательства по исполнению которого накладываются на группу лиц. Выражается это примерно следующим образом: “Я не могу больше жить в этом мире и считать себя мужчиной, осознавая, что некто причинил вред моей семье, а я ничего с этим не сделал”. В вендетте уважать противника не требуется. Можно бить в спину. Можно обманывать, ставить ловушки или разрушать чью-то жизнь. Делается все возможное, чтобы отомстить за тех, кого любишь. Это сильно смахивает на Корво и его поступки в Dishonored. В конце концов, мы говорим об игре со слоганом “Месть решает все”, где часто даются намеки на то, что императрица Джессамин и леди Эмили могут, фигурально или буквально выражаясь, быть семьей Корво. Таким образом, отношения с лоялистами, помимо потери Корво социального статуса, вмешивается еще и межкультурный конфликт, причем исторически обоснованный. По словам доктора Бэнкса, во многих образцах посвященной дуэлям литературы XVIII – XIX веков утверждалось, что англичане “превосходят южан, поскольку в Англии аристократы проявляют мужество на дуэлях и затем улаживают свои разногласия, тогда как на юге Европы трусы режут друг другу глотки, ведя жестокие и бесконечные вендетты”. Учитывая этот огромный разрыв между культурами, а также их желание остаться незапятнанными темными делишками, неудивительно, что верхушка фракции лоялистов подспудно пытается дистанцироваться от Корво и откреститься от всяких с ним связей.
Хотя такое восприятие игры нельзя назвать объективным, взгляд на Dishonored через призму английского кодекса чести проливает свет на игнорируемый обычно элемент сюжетного полотна игры. Прямой подход к ней очерчивает игру о возмездии и снижении вреда для общества, но с позиции кодекса чести становятся видны красной нитью протянувшиеся через всю игру специфические общественные отношения: сперва обесчещенный Корво стал полезным орудием в руках лоялистов; служба им еще больше замарала его репутацию; и, в конце концов, лидеры лоялистов осознали – слишком поздно, чтобы предотвратить свой крах – что Корво играет не по их вычурным правилам.
